— Он всё еще жив? После такого удара!? Во дела… Живучие нынче странники.
… Эти слова были сказаны громогласным голосом, он исходил из всех щелей светлого здания, в которое я прибыл. Одна из чёрных мантий, записывающая новую партию людей в большой трактат на белёсом столе, не удержалась от улыбки. В свою очередь, двоим, как я их тогда прозвал “тёмным адептам”, которые сопровождали меня, было далеко не до смеха: они едва держались на ногах после телепортации на огромные расстояния и множества дней, проведенных без сна, наедине с буйным мною, которого они только что привели в одно из своих многочисленных зданий. За два часа до прибытия на уровень я попытался сбежать; они достали жгуты с очень твёрдой верёвкой и, позвав еще пару последователей, обвязали меня вдоль и поперёк. Именно так, полностью обездвиженным, я прибыл в неизвестное мне место…
В коридоре я увидел зеркало, а в нём себя, я удивился своему новому лицу, оно было сильно истощенно, а на моей голове красовалась огромная ссадина. Поверх сероватой кофты, оборванной во время побега, была куртка из мягкого пуха с огромным капюшоном. Крепкие и длинные верёвки опутали обе мои руки, ”приклеив” их к спине. Они были настолько туго завязаны, что мне было больно ими двигать. У меня болели глаза, они были тёмными, как будто их измазали углём. Мой детский эпилептический припадок возобновил свой ход, ноги и губы подёргивались. Под давлением верёвок я направился далее, попутно направляя свой взгляд в зеркала. Твёрдыми и довольно быстрыми шагами, следуя за ногами огромных тёмных плащей, мы пришли к развилке.
— Ведите его в ритуальную комнату. Ну?! Что так долго!? Направо! — прокричал один из адептов.
Меня направили к двум дверцам. Сопровождающие растворили дверцы передо мною. Тою быстрою и решительною походкою, я вышел из первой комнаты и почти бегом следовал за людьми в чёрном, мы были уже близко к ритуальной комнате. Провожавшие едва успевали за мною, они тянули меня назад за плотные, слегка окровавленные верёвки, я боялся каждого звука и хотел закончить это всё как можно скорее, мне было страшно…
— З…за что? Что я сделал такого… — пробормотал я.
Оба адепта вновь отворили огромные двери, и мы все вместе вступили в их обитель.
Это были две большие комнаты, одна из них — ритуальная, на её стенах было множество разных рун. Вторая же комната — помещение для людей после ритуала, длинный коридор, в конце которого виднелись “артефакты”. А также около двадцати отдельных комнат, где жили "люди" после ритуала. Тут же были построены два тёмных помещения, одно из них было обито чем-то вроде пуха, оно предназначалось для психически больных людей, другое — кирпичами, в них обычно сажали буйных. Также тут имелась огромная, мрачная комната. Все до единого боялись её, многие даже не понимали причину этой боязни. Самый верхний этаж занимали "женские особи", именно так их называли эти адепты, оттуда всегда доносился неразборчивый шум, который ежесекундно прерывался то завываниями, то воплями. Ночью я пытался закрыть свои уши, ибо этот вой сводил меня с ума. Сами ритуальные комнаты были устроены просто ужасно, в них пихали огромное количество подопытных. В совсем малых "будках" примерно 6 на 6 метров, содержалось до четырёх человек; все окна за железными решетками практически всегда были наглухо заперты, в комнате всегда становилось невыносимо душно, особенно когда "солнце" поднималось над горизонтом, его яркие и жаркие лучи пробивались через щели деревянных досок, прямо мне на койку.
Вернусь к прибытию… Меня отвели в комнату, где находились каменные изваяния. Мне кажется, что эти каменные глыбы устрашали даже здоровый организм, я уж не говорю, что они сделать с моим совершенно больным воображением. По пути в мою комнату, в одной из дверей я увидел большое тёмное помещение с огромными сводами на потолке и блестящим, как мне показалось, липким полом. Само помещение освещалось лишь одним окном. Все стены были покрыты красной краской, однако, возможно, что это была человеческая кровь. В почерневшем от грязи полу, были две полуспущенные ванные. В первый раз мне показалось, что это деревенский туалет. Ванные выглядели как две овальные, наполненные жёлтой жидкостью, ямы. Всё это убранство наводило на меня смуту, я не мог мыслить ни о чём.
Забыл упомянуть… У каждой из дверей стоял огромный темнокожий "страж". Все они были вечно молчаливыми и жутко толстыми, своею мрачностью и странной физиономией они увеличивали мой страх и уменьшали мои проценты на побег из этого ада.
Когда меня привели в мою комнату, чтобы “подготовить” к ритуалу, я пришел в ярость. Страшные мыслишки крутились у меня в голове, одна была чудовищнее другой. Ну и кто же это? Инквизиция? Иль это место тайной казни, где сатанисты решили покончить со мною? Может быть, это тот самый ад, который был описан Данте? В отдалённых местах моего разума мне пришла одна идея… Может это испытание моего духа? Задумавшись, я не заметил как впал в ступор. Оклемавшись, я заметил, что эти “адепты” начали раздевать меня. Сопротивляться было уже поздно, однако я пытался. Махая кулаками во все стороны, я умудрился вырывался из лап нескольких адептов. Из-за моих яростных толчков, те, кто продолжал меня держать, начали падать на липкий пол. После долгой борьбы они повалили меня на пол и намертво взяли меня за руки и ноги. Действуя сообща, они отпустили моё тело в раскалённую до невозможности воду. Я до конца не понимал, что происходит… Я кричал, пытался вырваться…От моих бултыханий вода расплёскивалась на этих уродов, но им было всё равно. Давясь горячей водой и исступлённо барахтаясь покрасневшими руками, за которые меня крепко держали адепты, я пытался выкрикивать фразы, однако вода начала заливаться в моё горло. Отдалённо я слышал, как адепты кричали что-то, видимо это были их молитвы. Может наоборот, проклятия. Так или иначе, мне было абсолютно всё равно, что они там говорили. Я кричал, до того момента, когда я совсем не выбился из сил, под конец моё истощённое тело, мой ослабший организм проговорил фразу, которая совершенно не вязалась с тем о чём я думал ранее:
— Убейте, прошу, убейте!
Тёмные адепты все еще держали меня, хоть я и успокоился. Кипяток оказался лишь тёплой водой, понял я это лишь когда вышел из неё, вода из ванны немного приостыла. Когда меня, уже без сознания, вынули из горячей жидкости и посадили на каменную плиту, чтобы сделать вырез в коже, мои предпоследние усилия ушли на то, чтобы прокричать:
— За что? За что? — Я никому не хотел зла. За что измываться надо мною?! О господи, окончи мои страдания! Избавьте, прошу…
Жгучее прикосновение ножа к моему побитому затылку, заткнуло меня, но усилило мою отчаянную агонию. Адепты хотели закрепить меня покрепче, однако долгое время это им не удавалось…
— Ничего не поделаешь, если мы не сделаем очистку связи с внешней средой, то и он пустое место, чем нам кормить его?! — сказал производивший операцию адепт.
— Нужно глушить.
Эти простые слова привели меня еще в большее содрогание.
— Глушить!.. Что глушить? Кого глушить? Меня?! — я закрыл глаза. Адепт взял в две руки ритуальный нож и, быстро проведя им по всему моему затылку, он сорвал с меня огромный пласт кожи, отныне на моей спине красуется огромный шрам. Я предполагал, что мне разрезали плоть прямиком до моего позвоночника. Боль от этой операции, показалась мне концом всего моего рассудка. Я вырвался из рук этих уродов, однако уже не мог стоять на ровном месте. Упавши, моё тело покатилось по каменным, красным от моей крови плитам. Мне казалось, что мне отрубили голову или вырвали позвоночник. Я хотел закричать, однако вместо криков из меня выходили только тихие хрипы. Меня отнесли в комнату, на койку, в тревожном состоянии, которое со временем перешло в совершенно мёртвый и долгий сон, в этот страшный для меня день мне не снились сны.
Я очнулся в тёмной комнате. Было совершенно тихо, где-то позади меня слышалось тяжёлое дыхание моих соседей. В пяти метрах от себя я услышал явный разговор, видимо один из жильцов говорил сам с собой. Из женского блока доносилась монотонная соната. Я стал вслушиваться в эти звуки. Уже чувствуя ту самую слабость, которая была с самого моего прибытия. Моя шея горела, я пытался потрогать то место выреза. Прикосновение раздалось жгучей болью, мне нанесли какие-то чёрные мази, намотав после, на место операции какие-то тряпки.
— Что со мной? Где я нахожусь!? — вскрикнул я, постепенно догоняя, что происходит. Мне пришла мысль, что меня могли чем-то заразить. Если так, то времени у меня осталось мало, нужно выбираться отсюда.
— Может быть это будет безболезненно? Может я просто уйду в мир иной? — прошептал я в полусне.
На меня дул лёгкий ветерок из открытого окна, окно выходило на улицу, прямиком в маленький закоулок. За всё моё времяпрепровождение здесь, я не видел никого, кто ходил бы в этом закоулке. Он был почти полностью заросшим какими-то сорняками с этого уровня, они довольно пышно цвели, однако их неприятный запах очень отталкивал. За этими цветущими сорняками был чёрный высокий железный забор. За ним виднелась свобода, светлевшее небо с облаками. Смотря на всё это, я был в грёзах, чтобы когда-нибудь попасть туда… Ещё, чуть поодаль от забора, справа виднелась ещё одна постройка, она была окрашена в белёсый цвет… Еще чуть поодаль, справа от забора виднелась еще одна постройка, она была окрашена в белёсый цвет. Мне казалось, что она такая яркая только от заходившей луны. Эти отблески падали сквозь деревянные доски, освещая часть моей обители и постель, на которой было моё измученное бледное тельце. Я успокоился и уснул. Отныне это был тёмный и лёгкий сон отдохнувшего человека. Утром я проснулся, как будто бы совершенно здоровым, но, встав на ноги, я ощутил явную тяжесть, Я вновь стал прежним, больным человеком, каким был вчера. Я лёг обратно на койку.
— Ну и как тебе тут? — слова, разбудившие меня на следующий день. Это был один из адептов
— Козлы, уроды! — отвечал я, вскакивая и краснея с каждым словом.
— Прекрасно, просто замечательно… — поспешно ответил "доктор", не став выслушивать всю мою ненависть.
Я указал адептам на свой затылок.
— З…за что? З…зачем?! По какой причине вы делаете эти зверства? Для какой цели?!
— Уверен, что ты ещё не понял где ты находишься… Так? — размеренным и грубым тоном ответил он мне.
— Да, я не понимаю где я, вы, уроды, огрели меня чем-то и привезли меня сюда, с какой стати я обязан знать где я?! Ответьте вы сами! Я, наверное, в какой-то палате №6, а вы, пришли спрашивать за мои грехи. Но ведь, вы ни боги, ни ангелы, да даже демонами вас не назовёшь, вы, лишь их подобие. — Дерзнул я им хлёстко.
Мне казалось, что все они, от чего-то меня лечат, или очищают. Я попытался всмотреться в лик спрашивающего адепта. За его тугим капюшоном я разглядел его красивое и светлое лицо, у него была изумительная борода, яркие голубые кристаллики глаз, которые вот-вот направляли свой взор на мои, но, всё это мне показалось халтурой, чтобы обдурить мой пылким разум, его лицо было вылеплено из моих мыслей, он хотел, чтобы я, был расположен к нему, как можно добрее. Он пытался всеми силами взглянуть в мою душу, прямиком через мои глаза.
— Что вы так пристально смотрите на меня? Вы не прочтёте того, что у меня в душе, — продолжал мой пылкий язык — а я, точно читаю ваши, грязные и не очищенные! Зачем вы делаете это всё? Для каких целей? Зачем вы собрали эту толпу несчастных странников и держите её здесь? Человеку, который достиг трёхзначных уровней, повидал многих существ, только у этих людей есть великая мысль, зачем вы это губите?
— Ох-ох-ох, мы не губим… Мы же тебя вылечели. — отвечал недо-доктор, приспустившись до моего уровня, чтобы видеть меня — "больного". Сопровождавшие адепты и тёмные люди стали подгонять человека, говорившего со мною.
— От чего вы меня лечите? От чего, ну скажите, сукины дети?! — восклицал я.
— Я не спорю, что мои мысли стали намного острее, я стал думать в два, а может и во все три раза быстрее… Но разве я просил этого? Я просил ту боль, с которой всё это мне досталось?! Может быть я и достиг этого и совсем без вас, грёбаных сатанистов. Я начал переживать, что пространство и время — суть лжи. Мне стало казаться, что я лишь оболочка чего-то высшего, зачем мне эти мысли? Они тяготят меня, понимаете?! Тяготят! Отныне у меня кончаются последние осколки надежды, развяжите же вы меня, развяжите, паскуды! Зачем же вы не освободите меня и всех, кто здесь присутствует!? Кому всё это нужно?
— Вы сказали, — явственно перебил меня адепт, — что вы чувствуете, что вы — это не вы? Да и само время — суть лжи? Ооох… Хороший однако фундамент получиться для нашей стены! Что вы думаете об этом, господа? — обратился он к адептам позади.
— С…стена? К…какая стена!? Зачем фундамент? В…вы?! — пытался я чем-нибудь возразить.
Адепт еле удержался чтобы не впасть в смехотворную истерику.
— Ух… ну и редкий же вы экземпляр, — сказал он, вставая.
— Пожалуй вы скоро пойдёте… Вам — до свидания. А, и кстати… Вам чего-нибудь надо ещё, мы же должны поддерживать ваше качество, не так ли? — он посмотрел на адептов сзади, явно посмеиваясь.
— С…сигару, дайте мне сигару. — Адепт резко взмахнул руками, создавая в воздухе немыслимые руны и узоры, в его правом кармане возникла "кубинская сигара" он запихнул мне её глубоко в рот.
— Ну и как вам? Отлично?! Хорошо стало?! Так-то, так-то, сукин сын.
— Ты лишь наш очередной примат, очередная закуска для нашей матери. Скоро будет обед, подкрепись как следует, а иначе… Кхм… Прощайте, пациент №1984.
Адепт направился далее, закрыв за собою дверь. Большая часть "больных", которая была далее совсем не ожидала его в своих палатах.
Я, оставшись один, почувствовал, что я смог бы хоть чуть приподняться с моей кровати. Мне принесли какую-то белую жидкость. Несмотря на свой ярый голод, я не стал пить эту гадость. Я стал наворачивать круги по всей камере, обдумывая всё, что было и наверное будет. За моим железным окном крапал дождь, никого не выпускали из своих комнат. Я примкнул к двери, благо на ней был маленький зазор, какой бывает в тюремных камерах, здесь я и стоял, стал пристально осматривать коридор. Мои пылкие глаза заметили очень отчётливый свет, доносившийся прямиком из-за двери напротив.
Через час меня вывели.
— Взвесься, — сказал ещё один тёмный лик, поддёргивая меня за левое плечо.
Я повернулся к нему, мне показалось, что он чуть не отшатнулся в испуге: во мне таилось множество злобы, которая явно была видна только по моим глазам. Он, отведя своё лицо, провёл меня далее, мы пришли в совсем малый кабинет. Я сам встал на то, что мне было намечено: адепт проговорил себе под нос какое-то двухзначное число. На другой день я услышал 36, на третий 32.
На четвёртый день они, вместо обычного двузначного числа, начали о чём-то говорить…
— Если так пойдет дальше, он не выживет до ужина, — сказал адепт своему ассистенту, и после приказал следить за тем, как я питаюсь.
Услышав это, я стал есть в три горла, я просто не хотел умирать, но несмотря на это, я продолжал худеть с каждым днём, а адепты видели всё меньшие и меньшие цифры..
На следующий день мне стало только хуже. Мои щёки ввалились в мою челюсть, глаза мои уже ушли внутрь глазных впадин они всё еще мелькали, но, не так ярко как раньше. Я стал часто спотыкаться… Но у меня появился план… Я вновь стал обильно ходить, привлекая их любопытство.
В один момент из-за двери я услышал:
— Едва ли стоит его связывать. — Сказал один адепт, другому.
— Но ведь необходимо остановить его! Сегодня в нем меньше 30-ти килограмм. Если так пойдет дальше, он умрет уже завтра.
Грубый голос помычал, тем самым задумываясь.
— Наши ритуалы на него не действуют.
— Наркотики?
— Еще в прошлую луну они уже не действовали на его организм, думаю время пришло.
— Верно, время пришло, прикажите связать его. Послезавтра будет ампутация, не забудьте про глаза.
— Кхм… Наконец избавимся от этого буйного.
Меня связали. Я уже лежал на полу, одетый в мантию без рукавов, на своей койке, меня крепко-накрепко привязали при помощи одной из мантий, они явно не хотели, чтобы я ходил больше нужного. После долгих попыток вырваться из пут, мне наконец удалось рвануться вперёд. Рванувшись я, при помощи железной ножки койки, надрезал один из рукавов, освободил ноги и, выскользнув из-под низа своей мантии, после того как я освободился, я стал слишком громко радоваться…
Эти изверги услышали мой радостный клик. В комнату зашли трое.
Они все вместе накинулись на меня, и началась битва между утомлёнными нападавшими и их мучителем мною. В конце-концов меня вновь скрутили.
— Ах-ха-ха, вы не верны в своих деяниях, вы не поймёте! — кричал я, задыхаясь. — Вы погибнете со мной! Дайте мне закончить мой ход! Нужно убить его, притоптать! Забить! Тогда всё будет кончено, понимаете? Всё кон-че-но!
Мне что-то вкололи, в тот-же момент я замолчал. В моей голове созрел план, и это была его часть. Проснувшись уже в каком-то чёрном балахоне, я ощутил резкую боль в теле. Видимо я был связан долгие часы. Благо стража не заметила, как я проснулся, и всего через пять минут куда-то ушла, оставив меня наедине.
Мой план заключался в том, чтобы сломать себе какую-нибудь кость и высунуть её из балахона, а уже после разорвать её снаружи. Из-за моей тонкой, облезшей кожи, мне казалось, что мои кости могут сломаться от любого лёгкого удара, однако практика показало обратное. Как бы я не пытался, кости мне не поддавались и весь мой план канул в лету. Ощупывая вещи вокруг себя, я нашёл железный край моей койки. Тут в мою голову пришёл ещё один план. Об край койки я начал сильно тереть кусочек балахона, в котором я находился. Ещё пару недолгих стараний и мантия начала нагреваться, а после, наконец надорвалась в области пальцев. Когда пошла трещина по ткани дело пошло во много раз быстрее. После недолгих попыток я разодрал оставшуюся ткань на обоих руках, после этого я долго прислушивался к храпению чёрного сторожа. Наконец я был свободен от этих дьявольских пут. Я решил сбежать через то самое окно, за которым виднелась свобода…
Я встал напротив окна, из-за него веяло приятной прохладой. Оно всё еще было заколочено ржавыми гвоздями, благо я без проблем их сорвал при помощи своей мантии. За досками я увидел новое разочарование. Железные прутья… Но и это меня не остановило, тем более… За досками я увидел яркие огоньки, они простирались на всём небесном своде. Мне казалось, что все они, до единого понимают меня и сочувствуют мне. Они давали мне сигналы, мигая и направляя свой взор прямиком на меня. Я наблюдал за бесконечными лучами слишком долго. Мне нужно было согнуть железные прутья так, чтобы я смог протиснуться через них. А оттуда я преодолею забор и наконец выберусь на свободу…
Я минут пять пытался изогнуть эти прутья, к сожалению ржавое железо не было благосклонно ко мне. Я додумался скрутить из своей полу-оборванной крепкой мантии самодельную бечёвку, при помощи точного броска я сумел натянуть бечёвку на острый конец выкованного прута, и я попытался повиснуть на ней всем своим исхудавшим телом. После недолгих размышлений в таком состоянии, я принялся тянуть за бечёвку. Спустя несколько минут моих попыток сломать прутья, они наконец поддались мне и вместе с ними я вырвал несколько кирпичей из стены. Около десяти минут я пытался протиснуться в появившиеся отверстие между прутьями, однако к этому моменту некоторые части моей кожи иссохли, а некоторые вообще начали гноиться. Каждое прикосновение к этим частям тела вызывало сущую боль, но после множества попыток протиснуться в окно, я привык к ней… И, в конце концов я смог протиснуться в окно! После того как мои ослабленные ноги опустились на землю с окна, я остановился перед высокой стеной. Всё источало необыкновенную тишину. Огни в небе у уровня слабо освещали путь вперёд. Меня так никто и не заметил, вероятно, они все спят крайне глубоким сном. Все лучи на небе ласково приветствовали мою материальную оболочку, их всеобъемлющий свет проникал в мою душу, грея её ежесекундно.
— Я уже наружи, я ближе к вам! — Тихим и охрипшим голосом проговорил я.
Моя первая попытка восхождения на великую стену закончилась неудачей, я глухо стукнулся головою оземь. Мои чёрные ногти неистово пылали, а окровавленные руки искали новый уступ, я пытался приглушить свою боль мечтой выбраться отсюда. Благо я увидел опорную стену… Из неё выпало несколько кирпичей. Я совсем чуть нащупал эти впадины и воспользовался ими. В конце концов я влез на ограду, ухватившись за ветки неизвестного мне дерева, росшего по ту сторону забора, я аккуратно спустился на зелёную травку.
После недолгой заминки я изо всех сил кинулся вперёд, даже несмотря на то, какой ад был позади меня.
— Последний рывок! — Последний! Сегодня победа или смерть. Но это для меня уже все равно.
— Я уже совсем скоро буду с вами. — Сказал я, глядя на небо.
— Буду с вами.
[24.04.2021]
У вас есть 1 непрочитанное сообщение.